Церковь иоанна лествичника над святыми вратами. Церковь иоанна лествичника над святыми вратами Колокольня «Иван Великий» на фотографиях разных лет

Одно из главных сооружений ансамбля Кремля, 1-й многоярусный столпообразный храм «под колоколы» в русской архитектурной традиции. Составляет единый комплекс с Успенской звонницей (1814-1815, повторяет формы предшествующего здания XVI-XVII вв.).

Храм 1329 г.

Первые сведения о существовании в сакральной топографии Москвы престола во имя прп. Иоанна Лествичника относятся к 1329 г. Летописи сообщают о закладке каменной церкви и о ее последующем освящении: «В лето 6837 месяца Маиа в 21, на память святого правовернаго царя Костянтина и матере его Елены, основана бысть церковь каменая на Москве, во имя святого Ивана Лествичника. Того же лета совръшена бысть и священа месяца [сентября] в 1, на память святаго отца Симеона Стлъпника» (Рогожский летописец // ПСРЛ. Т. 15. Вып. 1. Стб. 45). Сообщение летописи о возведении храма за 3 месяца позволило И. Е. Забелину справедливо предположить, что он был малого размера (Забелин. 1905. С. 74). В качестве примера можно сопоставить с ним размер придела Успенского собора в честь Поклонения веригам ап. Петра, который построили за 2 месяца (основан 13 авг., в день памяти Максима Исповедника, а освящен 14 окт.).

Предполагается, что это был 1-й храм, освященный во имя прп. Иоанна Лествичника. С нач. XIX в. делались попытки объяснить выбор посвящения. А. Ф. Малиновский считал, что престол устроен во имя патронального святого среднего сына Иоанна Калиты - Иоанна II Иоанновича (Малиновский. 1992. С. 42-43). И. М. Снегирёв полагал, что вел. князь учредил храм во имя своего небесного покровителя (Снегирёв. 1842-1845. С. 6). Г. И. Истомин пытался объединить оба мнения, предположив, что храм освящен во имя св. вел. князя и его сына (Истомин. 1893). На княжеских печатях Иоанна Калиты, в т. ч. при духовных грамотах, изображен его небесный покровитель св. Иоанн Креститель. Определение сходным образом соименного святого Иоанна Иоанновича затруднено. Так, согласно наблюдениям сфрагиста А. В. Орешникова, на аргировуле при духовной грамоте князя изображен свт. Иоанн, патриарх Иерусалимский (Орешников А. В. Мат-лы к рус. сфрагистике // Тр. Моск. нумизматического об-ва. М., 1903. Т. 3. Вып. 1. С. 123-124. Табл. 1. Рис. 4). Это определение единично (почитание свт. Иоанна, патриарха Иерусалимского, в рус. агиографических памятниках не прослеживается) и не подтверждается находками новгородских княжеских печатей (всего 21), среди к-рых есть 2 экз. с оттиском св. Иоанна Крестителя (по мнению В. Л. Янина и П. Г. Гайдукова, оттиск относится к ранней группе печатей, когда в Новгороде не знали, во имя какого святого крещен князь), в остальных случаях представлено изображение воина, идентифицируемого по фрагментам надписи как св. Иоанн Воин (см.: Янин В. Л., Гайдуков П. Г. Актовые печати Др. Руси X-XV вв. М., 1998. Т. 3. С. 69-71). По мнению Забелина (Забелин. 1905. С. 75-76), в выборе посвящения и замысле строительства имела значение политическая мотивация - храм был сооружен по обету после удачного бескровного похода на Псков, где скрывался тверской кн. Александр Михайлович. Несмотря на то что версия Забелина сохранила актуальность, следует подчеркнуть ее гипотетический характер (ср.: Бусева-Давыдова И. Л. Храмы Моск. Кремля: Святыни и древности. М., 1997. С. 171-172). Вероятность того, что прп. Иоанн Лествичник был небесным покровителем Иоанна Иоанновича, следует из летописного сообщения XV в.: «В лето 6834… родися великому князю Ивану сын Иоанн марта в 30 на паметь Иоанна Лествичника» (Московский летописный свод кон. XV в. // ПСРЛ. Т. 25. С. 167).

В 1346 г., при вел. кн. Симеоне Гордом, храм был расписан. В том же году «мастерю Бориско слил три колокола великиа, а два малыя» (Симеоновская летопись // ПСРЛ. Т. 18. С. 95); согласно Никоновской летописи, мастер имел прозвище Римлянин, что может указывать на его происхождение. В 1475 г. в церковь были перенесены саркофаги с мощами святителей из разобранного 2-го Успенского собора («Того же месяца 16, бысть пренесение мощей чюдотворца Петра из церкви Пречистыа в Иван Святый под колоколы, и прочих митрополитов, Феогнаста, Киприана, Фотиа и Ионы. А в 17 мистр Венецийский Аристотель начят разбивати церкви Пречистыа непадшая стены новыя» - ПСРЛ. Т. 12. С. 157).

Об объемном решении храма 1329 г. можно судить только по результатам раскопок 1913 г. под рук. П. П. Покрышкина, в ходе к-рых была раскрыта часть сооружения, имеющая граненый внешний абрис. В вост. части внутри были открыты экседра, к-рая может быть интерпретирована как апсида, и кладка сев. и юж. стен. Фрагменты не дают оснований для реконструкции здания как «средней высоты башнеобразного призматического восьмигранника с закомарами, барабаном и главой» (Кавельмахер, Панова. 1995. С. 77), сделанной по подобию более поздних столпообразных церквей «под колоколы» XVI в.

Небольшой фрагмент архивольта, найденный в забутовке фундамента храма 1505-1508 гг., позволяет высказывать предположения о его наружном декоре. Однако фрагмент можно лишь условно относить к храму 1329 г., поскольку весной 1505 г. было разобрано 2 церкви времени вел. кн. Иоанна Калиты: Архангельский собор 1-й трети XIV в. и храм «под колоколы». Т. о., в забутовку фундамента новой И. Л. ц. могли попасть блоки от обоих храмов (встает вопрос о намеренном использовании в забутовке фундамента каждого вновь строившегося храма материала его предшественника).

Храм 1505-1508 гг.

По сообщениям летописи, «тогда же и другую церковь разобраша Иоанн Святый Лествичник, иже под колоколы, созданную от великого же князя Ивана Даниловича в лето 6836, заложиша новую церковь Иоанн Святый не на старом месте» (ПСРЛ. Т. 12. С. 258-259). Это известие стоит сразу после сообщения о разборке старого и закладке нового собора арх. Михаила, происшедшей 21 мая 1505 г., из чего можно сделать вывод о начале сооружения И. Л. ц. весной того же года. Ее строительство было завершено через 3 года, в 1508 г., одновременно с Архангельским собором и ц. Рождества св. Иоанна Предтечи у Боровицких ворот (точная дата освящения И. Л. ц. неизвестна).

Из летописного сообщения о завершении строительства 3 храмов в Кремле известно имя строителя колокольни итал. архит. Бона Фрязина («Того же лета (7016) совершиша церковь святаго Архангела Михаила на площади и Иоанн Святый, иже под колоколы, и Иоанн Святый Предотечя у Боровитскых ворот, а мастер церквам Алевиз Новой, а колоколницы Бон Фрязин» - ПСРЛ. Т. 13. С. 10). О происхождении Бона Фрязина нет точных данных. В. Н. Лазарев допускал, что он, как и Алевиз Новый, был уроженцем Венеции (Лазарев В. Н. Византийское и древнерус. искусство. М., 1978. С. 291). С. С. Подъяпольский считал, что Бон Фрязин мог быть одним из мастеров, приехавших в Москву с посольством Дмитрия Ралева и Митрофана Карачарова. О составе этой партии мастеров известно благодаря грамоте Менгли-Гирея вел. кн. Василию Иоанновичу. Из-за литовско-рус. войны посольство пыталось вернуться на Русь через Кафу (ныне Феодосия), пройдя по владениям союзника Московского вел. князя - хана Менгли-Гирея. Хан задержал посольство и использовал одного из мастеров - Алевиза, для строительства дворца в Бахчисарае (сохр. портал 1503 г.). Подъяпольский считал, что с этим посольством приехал не только Алевиз, единственный названный Менгли-Гиреем по имени, но и Бон Фрязин, Петр Френчюшко (послан в 1508 для строительства кремля в Н. Новгороде), Варфоломей (строил в 1508/09 Дорогобуж с мастером Мастробоном) и, что более гипотетично, мастер Иван (работал в Пскове в 1516/17) (Подъяпольский. 2006. С. 267-268). Подъяпольский также предполагал, что мастер, названный в летописях Боном Фрязином, и мастер, названный в разрядных книгах Мастробаном или Мастобаном,- одно лицо (Там же. С. 268, 301). Если это так, то Бон Фрязин, как и др. итал. архитекторы, напр. Алевиз Фрязин, был одновременно и военным инженером (см. упоминание о Дорогобуже).

Храм 1329 г. находился между Успенским и Архангельским соборами и не мог соответствовать по масштабу новым соборам, перестраиваемым итальянцами. Бон Фрязин поставил новую И. Л. ц. примерно по одной оси с предшествующим храмом, но отнес ее значительно дальше на восток, за линию апсид Успенского и Архангельского соборов. В результате образовалась площадь с трапециевидными очертаниями, главная ось которой проходила по центру главного тронного зала Грановитой палаты и И. Л. ц. Строительство новой церкви-колокольни внесло в организацию площади принцип регулярности и центричности (Бондаренко И. А. Реконструкция Соборной площади Моск. Кремля в кон. XV - нач. XVI в. и творческий метод итал. мастеров // Архит. наследство. М., 1995. Вып. 38. С. 210-211) и стало этапом в формировании облика Кремля итал. мастерами.

Бон Фрязин создал уникальное сооружение, отличающееся большим запасом прочности несущих конструкций, которые обеспечивали сохранность здания. На их прочность не повлиял даже взрыв мин, заложенных в 1812 г. франц. войсками под соборные звонницы. Видимо, именно характер грунта и задачи строительства беспрецедентного для Москвы того времени высотного сооружения определили особенности фундамента, сложенного на сплошном свайном поле (на сваях разной длины, забитых практически вплотную друг к другу), выше его - ступенчатый белокаменный стилобат. На нем из кирпича был возведен восьмерик 1-го яруса, состоящий из 2 этажей, на нижнем этаже разместился храм. Толщина стен достигает 5 м. Входили в церковь-колокольню с запада, через небольшой, но высокий притвор, перекрытый крестовым сводом (не сохр.), к-рый опирался на белокаменные импосты (стесаны, в наст. время восстановлен один). Из притвора открывался вход в храм, а также на 2 внутристенные лестницы: прямую северную и винтовую южную. В плане церковь представляла собой один из известных в архитектуре Ренессанса типов центрического храма с экседрами. Однако традиц. октаконх подвергся здесь модификации. Из-за необходимости устроить притвор, а также из-за наличия 2 лестниц, проходящих в толще стен восьмерика, архитектор отказался от 3 экседр, сделав 3 стороны зап. части восьмерика прямыми, упразднил окно в сев. экседре. Храм освещается только 4 окнами. Конструкция оконных проемов весьма необычна и определена, с одной стороны, огромной толщиной стен, с другой - высотой конх над экседрами. Световой проем, прорезанный в стене экседры, значительно ниже соответствующего ему проема в наружной стене восьмерика. Из-за этого образовался крутой по подъему и длинный подоконный откос, а свод ниши окна значительно выше светового проема, прорезанного в стене экседры. Наос храма перекрыт 8-гранным сводом, у основания которого проходит белокаменный карниз, а в вершине установлена белокаменная розетка.

В отличие от церкви 1329 г. новый храм не был расписан. Летописные сведения об этом отсутствуют, а также не найдены фрагменты возможных росписей при реставрационном исследовании стен в 1977 г.

Нижний восьмерик был предназначен не только для размещения храма, но и для оборудования 1-го яруса звона с массивными колоколами. При размере церкви, ограниченном архитектурной целесообразностью, и при необходимости поднять тяжелые колокола на значительную высоту возникала задача уменьшения массы кладки и ее давления на своды церкви. Поэтому Бон Фрязин создал промежуточный этаж между храмом и площадкой звона. Он устроил центрическое 8-гранное помещение, располагающееся непосредственно над храмом. С ним сообщаются 3 камеры, призванные освободить от тяжести кладки своды притвора и прямой лестницы. Все помещения могли иметь при этом и хозяйственное назначение. Войти на промежуточный этаж можно с площадки прямой лестницы, к-рая предположительно предназначалась для подъема сундуков с казной в случае пожара Кремля. Далее по этой же лестнице можно попасть на уровень 1-го яруса звона, куда с 1-го этажа напрямую вела 2-я, винтовая лестница. Для устройства площадки звона архитектор почти вдвое (до 2,5 м) сузил стены 8-гранного столба. Снаружи столба была устроена крытая галерея, пилоны к-рой были соединены арочными перемычками. Между пилонами были повешены колокола.

Второй ярус столба, к-рый условно можно назвать средним восьмериком, значительно у́же нижнего, за счет чего над сводами галереи 1-го яруса звона образовалось свободное гульбище. Бо́льшая часть среднего восьмерика, самой высокой части столба,- постамент для расположенного в его верхней части, на высоте более 40 м от земли, 2-го яруса звона. Для облегчения веса конструкции и увеличения устойчивости архитектор создал внутри пустое пространство почти на всю высоту восьмерика. Оно не имеет самостоятельного назначения и выполняет только конструктивную функцию. Подъем с 1-го яруса звона на 2-й осуществляется по внутристенной винтовой лестнице. Для устройства 2-го яруса звона стены восьмерика были прорезаны арками, в к-рых висели колокола. В центре площадки 2-го яруса звона, окруженной арками, соединяющими пилоны, возведен каменный столб, внутри его - каменная винтовая лестница на верхний ярус звона, где располагаются зазвонные, самые мелкие, колокола. На уровне верхнего яруса звона для уменьшения веса толщина стен сокращена до 80 см, за счет чего над 2-м ярусом звона, как и над 1-м, образовалось гульбище, на сей раз декоративное. Т. о., постепенно уменьшая толщину стен и облегчая их за счет полых камер, архитектор создал сооружение, отличающееся, несмотря на высоту, особой прочностью и устойчивостью.

Каким было завершение столпа 1505-1508 гг., остается неизвестным. Реконструкция, предполагающая завершение 3-го яруса куполом, напоминающим завершение собора московского Высокопетровского монастыря , в последнее время оспаривается. Привлечение др. круга аналогов и анализ изображений столпа на миниатюрах из Лицевого летописного свода (70-е гг. XVI в.) позволяют предположить, что завершение храма должно было быть в виде кирпичного шатра, подобно завершению итал. кампанилл (Петров. 2008). Изучение колоколен в различных областях Италии показывает, что, несмотря на отсутствие прямых аналогий, И. Л. ц. 1505-1508 гг. органично вписывается в их ряд. Так, в Италии повсеместно была распространена традиция строительства высоких подколоколенных сооружений, поднимающих ярусы звона на значительную высоту. На протяжении длительного периода (XII-XV вв.) в различных областях Италии строились 8-гранные столпообразные сооружения. Также во мн. итал. кампаниллах используется прием уменьшения диаметра верхних частей столпа по сравнению с нижними, в основном на уровне верхнего яруса звона. Образовавшаяся площадка часто служит обходной арочной галереей на столбах или колоннах, окружающей верхний восьмерик или цилиндр (напр., 8-гранная колокольня при ц. Сан-Никола в Пизе, ок. 1170 и (или) между 1230 и 1250).

Композиция И. Л. ц. имеет ряд особенностей, отличающих ее от аналогичных итал. зданий: во-первых, это редкое для Италии соединение подколоколенной и храмовой функций в одном сооружении; во-вторых, это система внутристенных лестниц и помещений внутри столпа; в-третьих, это акцентированная ступенчатость всей композиции - редкая, но встречающаяся в построении башен над средокрестием в соборах, напр. в Ломбардии. Тем не менее аналогии И. Л. ц. обнаруживаются в рисунках архитектурных трактатов Кватроченто. Примером может служить столпообразное сооружение с капеллой в одном из нижних ярусов и с колоколом в верхнем в «Трактате об архитектуре» Филарете (1460-1464; Там же. С. 81). Архитектурный замысел, изложенный Филарете, совпадает с принципом соединения храмовой и подколоколенной функций, существовавшим в рус. традиции. Однако именно Бон Фрязин создал тип сооружения, не существовавший до этого ни в рус., ни в итал. архитектуре. Все известные центрические, круглые, 8- или 9-гранные подколоколенные сооружения на Руси построены после возведения московского столпа. Бон Фрязин, осуществив свой проект, вышел за границы местной традиции, найдя принципиально иные формы сочетания здания церкви с подколоколенным сооружением.

Декор И. Л. ц. призван подчеркнуть логику построения объема, прежде всего ярусность общей композиции. Такой подход к декорации столпообразных сооружений также находит аналогии в итал. кампаниллах (см., напр., при ц. Сан-Готтардо ин Корте в Милане, 1330-1336). Аркатура на кронштейнах, помещенная под карнизом, к-рый отмечает основание нижнего яруса звона,- типичный элемент романской архитектуры. При этом карниз совмещает готицизирующие элементы (3-лопастные арки) и классицистические (сухарики, капельки и овообразные детали). Более упрощенные карнизы подчеркивают др. горизонтальные членения столпа (3-лопастные арки и сухарики). Мотивы декора, использованные Боном Фрязином, обнаруживают параллели в постройках Виченцы, Монтаньяны, Болоньи и Феррары, а также городов обл. Абруцци: Терамо, Атри, Кампли, Коррополи, Кьети. Реставрационные исследования 1968 и 1978 гг. позволили определить, что первоначально, как и др. постройки итал. мастеров нач. XVI в., И. Л. ц. была раскрашена «под кирпич».

Перестройка колокольни в царствование Бориса Годунова

Текст храмозданной надписи на барабане столпа И. Л. ц. («…Повелением… царя… Бориса Федоровича... и сына его… Федора Борисовича... сии храм совершен и позлащен во второе лето Государьства их 108») на протяжении мн. лет изучения этого памятника вводил в заблуждение исследователей, трактовавших его как указание на строительство всей колокольни в 1600 г. Этим годом столп датировался, начиная с первых трудов в русской церковно-археологической и москвоведческой литературе (Свиньин. 1839. С. 31; Забелин. 1905. С. 155) и заканчивая работами советских авторов довоенного времени (Рзянин. 1946. С. 8). Лишь в 40-х гг. ХХ в. было обращено внимание на тексты опубликованных еще на рубеже XIX и XX вв. источников, содержащих сведения о надстройке 3-го яруса («Украсил и покрыл золотом большую колокольню…» - Дмитриевский. 1899. С. 96-97; «...В лето 7108 царь Борис во граде Москве на площади церковь Иоанна Списателя Лествицы под колоколами повеле подделати верх выше первого и позлати» - Времянник, еже нарицается летописец Российских князей. 1905. С. 46), а также на изображение церкви на миниатюре из Лицевого летописного свода. В дальнейшем это мнение было подкреплено не только архитектурным исследованием, но и открытием новых источников. Окончательно вопрос решили после публикации Пискарёвского летописца («…Лета 7108 царь и великий князь велел прибавить у церкви Ивана Великого высоты 12 сажен и верх позлатити, и имя свое царское велел написати» - Яковлева. 1955. С. 202) и Временника дьяка Ивана Тимофеева («...Но и главе самой церковнаго верха, иже бе выспрь всех во граде… к первозданной высоте много прибавление сотвори и верх позлати… на нем в позлащенных дцках златописмяными словесы имя свое пригвоздив…» - Временник Ивана Тимофеева 1951. С. 72). М. А. Ильин первым сопоставил по времени возведения надстройку И. Л. ц. с началом строительства «Святая Святых» и предположил, что они были связаны единым замыслом (Ильин. 1951. С. 83).

Надстройка представляет собой кирпичный цилиндр, не перекрытый сводом. При его возведении над ребрами нижнего восьмерика были устроены «тромпы», образованные напуском кирпича. Снаружи барабан разделен на 3 яруса; их пропорции характерны для сооружений конца столетия. Основание декорировано ложными кокошниками с увеличенными килями, между к-рыми поставлены щипцы: вся композиция имитирует 2 ряда кокошников - аллюзию на распространенный в это время тип покрытия храма. На этом основании поставлен гладкий фуст барабана, прорезанный 8 щелевидными прямоугольными окнами, с профилированными наличниками, завершенными фронтонами. На карнизе помещена разделенная каменными валиками храмозданная надпись, состоящая из 3 регистров. Согласно реставрационному исследованию, белокаменные жгуты, разделяющие ряды текста, были первоначально позолочены.

«Годуновская» надстройка не только изменила общий силуэт всего сооружения, но и внесла в его архитектурный облик черты, соединяющие итал. архитектурный тип с местной традицией. В значительной степени местные черты стали доминировать в общем восприятии памятника благодаря луковичной главе, одной из первых подобных глав на каркасе в рус. архитектуре.

Ист.: Времянник, еже нарицается летописец Российских князей, како начася в Российской земли княжение и грады утвердишася: Вкратце написано // Тр. Вятской УАК. 1905. Вып. 2. Отд. 2. С. 46; Дмитриевский А. А. Архиеп. Елассонский Арсений и его мемуары из рус. истории. К., 1899. С. 96-97; РИБ. Т. 13; Временник Ивана Тимофеева / Подгот. к печ., пер. и коммент.: О. А. Державина. М.; Л., 1951. С. 72; Яковлева О. А. Пискаревский летописец // Мат-лы по истории СССР. М., 1955. Т. 2: Док-ты по истории XV-XVII вв. С. 7-144.

Лит.: Максимович Л. М. Путеводитель к древностям и достопамятностям московским. М., 1792. Ч. 1. С. 274; Прогулка по Кремлю: Иван Великий // Отеч. зап. 1822. Ч. 10. № 25. С. 235-257; Замечания о Иване Великом // Там же. Ч. 11. № 27. С. 126-131; Свиньин П. П. Картины России и быт разноплеменных ее народов: Из путешествий. СПб., 1839. Ч. 1. С. 31-35; Горчаков Н. Д. Колокольня Иван Великий в Москве // Моск. ГВ. 1841. № 12. С. 127; Снегирёв И. М. Памятники моск. древности. М., 1842-1845. С. 6; Рихтер Ф. Ф. Памятники древнего рус. зодчества. М., 1850. Табл. L; Истомин Г. И. Ивановская колокольня в Москве. М., 18932; Забелин И. Е. История города Москвы. М., 19052; Красовский М. В. Очерк истории моск. периода древнерус. церк. зодчества (от основания Москвы до кон. 1-й четв. XVIII в.). М., 1911. С. 233; Скворцов Н. А. Археология и топография Москвы. М., 1913. С. 337-346; Мордвинов А. Г. Колокольня Ивана Великого // Академия архитектуры. 1935. № 5. С. 32-37; Рзянин М. И. Иван Великий // Памятники рус. архитектуры IX-XIX вв.: Кат. выст. М., 1946. С. 7-8; Ильин М. А. Проект перестройки центра Моск. Кремля при Борисе Годунове // Сообщ. Ин-та истории искусств. М.; Л., 1951. Вып. 1. С. 82-83; Михайлов А. И. Колокольня Ивана Великого в Моск. Кремле. М., 1963; Бондаренко И. А. Первоначальный облик Ивана Великого // Строительство и архитектура Москвы. 1980. № 8. С. 26-27; он же. К вопросу о «лествичном» построении ц. Иоанна Лествичника в Моск. Кремле // Реставрация и архит. археология: Новые мат-лы и исслед. М., 1995. Вып. 2. С. 110; Ильенкова Н. В. Колокольня Ивана Великого в Моск. Кремле: Исслед. // Охрана и реставрация памятников архитектуры: Опыт работы мастерской № 13. М., 1981. С. 77; Карамзин Н. М. Записки старого московского жителя. М., 1988. С. 313; Малиновский А. Ф. Обозрение Москвы. М., 1992. С. 42-43; Кавельмахер В. В., Панова Т. Д. Остатки белокаменного храма XIV в. на Соборной площади Моск. Кремля // Культура средневек. Москвы, XIV-XVII вв. М., 1995. С. 66-81; Подъяпольский С. С. О первоначальном виде столпа Ивана Великого // Реставрация и архит. археология: Новые мат-лы и исслед. М., 1995. Вып. 2. С. 100-101; он же. Историко-архит. исследования. М., 2006; Баталов А. Л. Московское каменное зодчество кон. XVI в. М., 1996; Балашова Т. В. Колокольня Ивана Великого в восприятии современников на рубеже XIX-XX вв. // К 500-летию Архангельского собора и колокольни Ивана Великого Моск. Кремля: Тез. докл. юбил. науч. конф. М., 2008. С. 59-61; Петров Д. А. О происхождении архит. композиции столпа Ивана Великого // Там же. С. 80-82.

А. Л. Баталов

Затем в 1505 архитектор Бон Фрязин построил на месте обветшавшей церкви восьмигранную колокольню по типу итальянской кампанилы. Она предназначалась одновременно для трех соборов (Успенского, Архангельского и Благовещенского), так как у них не было своих звонниц. Колокольня Ивана Великого с церковью Иоанна Лествичника стала самой высокой частью ансамбля. Но тогда она была на ярус ниже, чем сейчас. Лишь через столетие, при Борисе Годунове, высота Ивана Великого достигла 81 метра.

Тогда под куполом появилась надпись: Изволением святыя Троицы, повелением великого господаря и великого князя Бориса Федоровича всея Руси самодержца и сына его благоверного великого господаря царевича князя Федора Борисовича всея Руси сий Храм совершен и позлащен во второе лето господарства их. Лжедмитрий I ее уничтожил, но при Петре I надпись восстановили.

До строительства храма Христа Спасителя Иван Великий оставался самым высоким зданием в Москве. Колокольня неизменно удивляла иностранных гостей.

Церковь святого Иоанна, находящаяся почти среди замка ), замечательна по высокой каменной колокольне, с которой далеко видно во все стороны столицы. На ней 22 больших колокола, в числе их многие не уступают величиною нашему Краковскому «Сигизмунду», висят в три ряда, один над другим; меньших же колоколов более 30. Непонятно, как башня может держать на себе такую тяжесть.

В XVI-XVII веках к Ивановской колокольне пристроили Успенскую церковь-звонницу, а в 1624 году - Филаретовскую пристройку с шатровым завершением.

На самой середине площади в стоит чрезвычайно высокая колокольня, называемая Иван Великий, глава которой обита золоченой жестью, а на самой колокольне - множество колоколов. Рядом с этой стоит другая колокольня, для которой вылит самый большой колокол, весом в 356 центнеров, при великом князе Борисе Годунове. В этот колокол звонят только во время больших торжеств или в праздники, как называют их русские, а также при встрече великих послов и при шествии их на торжественное представление. Для звона употребляется двадцать четыре человека и даже более, которые стоят на площади внизу и, ухватившись за небольшие веревки, привязанные к двум длинным канатам, висящим по обеим сторонам колокольни, звонят таким образом все вместе, то с одной стороны, то с другой... Но при этом нужно звонить осторожно, чтобы избегнуть сильного сотрясения колокольни и возможной опасности от ее падения; для этого наверху, у самого колокола, тоже стоят несколько человек, которые помогают приводить в движение язык колокола...

На колокольне Иван Великий 22 колокола весом от 123 кг до 7 тонн - такой «роскошью» не может похвастаться ни одна московская церковь.

Колокола распределяются по ярусам. Большинство из них имеет собственные имена - Медведь, Лебедь, Благовест, Ревун, Татарин, Реут, Вседневный, Воскресный, Семисотенный. А в центре звонницы размещается самый главный и самый большой в России Успенский колокол, весом 65,5 тонны. Весь комплект называют «Ивановской колокольной фамилией».

Звук колокола зависел не только от массы, но и от состава. Секрет сплава знал далеко не каждый мастер, и чаще всего пропорции меди, серебра и золота в сплаве устанавливали по наитию. Московские колокольные заводы в XIX веке были лучшими в России и получали заказы даже из-за границы. Большинство заводов находилось на Балканах - за Сухаревой башней (современные Балканские переулки).

Заводы эти постоянно напоминали нам о своем соседстве громозвучным звоном. В нашей улице было несколько обширных дворов, в глубине которых виднелись каменные здания с высокими трубами, а перед ними, под навесами на массивных столбах, висели большие колокола, ярко блестевшие свежей медью. Как только поднимали сюда вновь вылитый колокол, его тотчас же начинали пробовать и обзванивать, и в этом сколько угодно мог упражняться всякий, у кого только была охота и чесались руки...
…Наша сторона была для всей Москвы источником самых эксцентрических сплетен и вымыслов. У колокольных заводчиков испокон века установилось поверье, что для удачной отливки большого колокола необходимо распустить в народ какую-нибудь нарочно придуманную сказку, и чем быстрее и дальше она разойдется, тем звучнее и сладкогласнее будет отливаемый в это время колокол. От этого и сложилась известная поговорка «колокола льют», когда дело идет о каком-нибудь нелепом слухе.

Распускаемый при отливке колокола слух должен был отвлечь внимание недоброжелателей от колокола. Хозяева колокольных заводов верили в это, поэтому платили хороший гонорар изобретателям слухов. Если получался хороший колокол, слух опровергали: это на таком-то заводе колокол лили - звонкий получился. Если была неудача, в выдумке не признавались. Так появлялись легенды.

Один из «колокольных» рассказов гласил, что в церкви на Покровке венчал священник жениха с невестой. А когда повел их вокруг аналоя, с голов сорвались брачные венцы и опустились на кресты на главах церкви и колокольни. Оказалось, что жених и невеста - родные брат и сестра. Их разлучили в детстве, и, когда они случайно встретились, приняли родственное влечение за любовь. Но провидение остановило беззаконный брак.
Люди со всей Москвы съезжались на Покровку. Действительно, купола церкви Воскресения украшают золоченые венцы. Но никому в голову не приходило, что венцы украшают церковь уже почти 100 лет, а размеры их так велики, что самые рослые новобрачные могут разместиться в венце, как в беседке. Позже в Москве появилась легенда, что венцы на церкви Воскресения поставила императрица Елизавета после тайного венчания с Разумовским.

А однажды вся Москва обсуждала происшествие накануне Николина дня 19 декабря. В тот день у генерал-губернатора был бал, но в разгар танцев ударил колокол на Иване Великом. В тот же миг в зале погасли люстры и канделябры, лопнули струны на музыкальных инструментах, выпали стекла из окон, и повеяло леденящим холодом. Гости бросились к дверям, но они не открывались. Наутро в бальной зале нашли трупы замерзших и раздавленных. Погиб и сам хозяин дома - генерал-губернатор. И хотя газеты объявили, что генерал-губернатор жив, слухи о замерзших еще долго ходили по городу.

Московская полиция иногда добиралась до источника слухов. У заводчиков брали подписки не распускать слухи при отливке колоколов, но они продолжали придумывать новые нелепости. А в словаре Даля появилась поговорка Лить колокола - сочинять и распускать вздорные вести.

Колокольный звон в Кремле запретили в 1918 году. Лишь один раз, в 1921, этот запрет нарушили.

Затем Иван Великий замолк на 71 год, и только в 1992 на Христово Воскресение с главной московской колокольни раздался благовест. Тогда звонили лишь 5 колоколов второго яруса («Корсунский», «Немчин» и три зазвонных колокола). На Пасху 1995 года звонили уже 20 колоколов из Ивановской колокольной фамилии.

Известно, что Иван Великий в старой Москве был еще и главной дозорной сигнальной башней. Оттуда хорошо просматривались окрестности города на расстоянии 30-40 км. Сейчас в колокольне музей, а на вершине - смотровая площадка. Но придется преодолеть 329 ступеней, что не всем под силу.

Говорят, что... ...в Москве долго нельзя было строить выше Ивана Великого. Когда в 1723 году молния ударила в шпиль церкви Архангела Гавриила на Чистых прудах и подожгла ее, пожар назвали карой строителю за то, что возвел храм выше Ивановской колокольни.
...Наполеон хотел снять крест с колокольни Иван Великий, думая, что он отлит из чистого золота. Но когда один из храбрецов отважился достать святыню, оказалась, что она медная. Наполеон разозлился и велел казнить несчастного.
...о прочности колокольни ходили легенды. Верили, что пока стоит Иван Великий, будет стоять Москва. После бегства Наполеона из горящего города, многие приходили смотреть, стоит ли колокольня. Тогда от взрыва заложенного французами заряда пострадали Успенская звонница и Филаретова пристройка. Иван Великий остался непоколебим.

Москва, Москва!.. люблю тебя как сын,
Как русский, - сильно, пламенно и нежно!
Люблю священный блеск твоих седин
И этот зубчатый, безмятежный.
Напрасно думал чуждый властелин
С тобой, столетним русским великаном,
Померяться главою и - обманом
Тебя низвергнуть. Тщетно поражал
Тебя пришлец: ты вздрогнул - он упал!

Исследования реставраторов показали, что основание колокольни имеет глубину всего 4,3 метра. Это опровергает легенду, что фундамент сильно углублен. Строение покоится на восьмигранном каменном основании, а его прочность - результат мастерства архитекторов: внутри кирпичных стен вмонтированы железные сваи, а раствор замешан на яичном желтке. Стены у основания Ивана Великого имеют толщину 5 метров, и 2,5 метра на втором ярусе.
...в 1993 году Банк России выпустил монету с изображением колокольни Ивана Великого номиналом 3 рубля. Но она не пошла в обращение.
...в Успенской звоннице была церковь Николы Гостунского. А в Москве был обычай приходить с дочерьми к древней иконе святителя Николая, чтобы устроить замужество. Он появился из-за легенды, что Николай Чудотворец помог одному обедневшему отцу выдать замуж трех дочерей, бросив каждой в окно по узелку с золотом. С тех пор бесприданницы спешили помолиться Николе-обручнику. Сейчас в помещении бывшей церкви хранилище музеев Кремля, а икону можно увидеть в церкви Ризположения на .

Колокольня «Иван Великий» на фотографиях разных лет:

Колокольня, получившая название «Иван Великий», была возведена в 1505-1508 гг. итальянским архитектором Боном Фрязиным вместо разобранной белокаменной церкви типа «иже под колоколы», возведенной при Иване Калите на Соборной площади.

Согласно летописным данным, в мае 1329 года на Соборной площади Кремля была заложена, а в сентябре уже освящена, церковь св. Иоанна Лествичника, византийского богослова, жившего в VI-VII веках, автора трактата «Лествица» (от старославянского «лестница»). Самые ранние сведения о существовании в сакральной топографии Москвы престола св. Иоанна Лествичника относятся ко времени княжения Ивана Калиты, с 1325 по 1340 гг.

Хотя колокольня «Иван Великий» является одним из ключевых памятников средневековой русской архитектуры, причины посвящения престола главной церкви-колокольни Москвы, как и церкви 1329 года, святому Иоанну Лествичнику по‑прежнему неизвестны. По одной из версий престол был посвящён патрональному святому одного из членов великокняжеской семьи, возможно — сына Калиты, Ивана Ивановича Красного. По другой — оба князя, сын и отец, имели покровителем одного святого — Иоанна Лествичника. Однако на печатях, привешенных к духовным грамотам этих князей, изображены другие святые. Поэтому исследователь Иван Егорович Забелин предположил, что выбор посвящения и замысел строительства имели политическую мотивацию: храм был сооружён по обету после удачного бескровного похода на Псков, где скрывался тверской князь Александр Михайлович. Многие разделяют позицию И.Е. Забелина и в наши дни, однако и его мнение является гипотезой. (А. Баталов. Колокольня «Иван Великий» Московского Кремля. Музейный гид, 2013).

Об истории церкви известно немного. По мнению исследователей, возведенный за три месяца храм был, скорее всего, малых размеров. В 1346 году при великом князе Симеоне Гордом церковь Иоанна Лествичника была расписана; в том же году некий мастер «Бориско», судя по прозвищу, данному в одном из летописных сводов, — Римлянин — итальянского происхождения, отлил для неё колокола — три больших благовестника и два малых, зазвонных. В 1475 году в летописи упоминаются саркофаги с мощами московских святителей, перенесенные под своды церкви из Успенского собора на время строительства нового храма.

Храм 1329 года был разобран, вероятно, в конце весны 1505 года. Вопреки устоявшейся традиции строительство новой каменной церкви Иоанна Лествичника, судя по некоторым сообщениям летописи и мнению исследователей, велось уже на другом месте, намного дальше к востоку. В 1913 году возможные остатки первой церкви XIV века были выявлены при земляных работах на Соборной площади: фрагменты основания небольшого восьмигранного белокаменного сооружения, найденные к западу от современной нам церкви-колокольни. Однако находку сочли часовней XVIII в., частично срыли, частично опять засыпали. (Кавельмахер В.В., Панова В.Д. Остатки белокаменного храма XIV в. на Соборной площади Московского Кремля // Культура средневековой Москвы XIV-XVII вв. М., 1995 г.)

Архитектурный ансамбль колокольни «Иван Великий» состоит из столпа колокольни, Филаретовой пристройки, возведенной в 1635-36 гг. мастером Баженом Огурцовым, и Успенской звонницы начала XIX века (архитекторы Д.И. Жилярди, Л. Руска и И.В. Еготов).

Первоначально на месте колокольни стояла церковь Иоанна Лествичника, построенная при Иване Калите в конце первой трети XIV в. Это был храм архитектурного типа «иже под колоколы». В 1505 г. старая церковь была разобрана, и к востоку от нее приглашенным итальянским зодчим Боном Фрязиным была сооружена новая церковь в память об умершем в тот год Иване III. Строительство было закончено в 1508 г.

При царе Борисе Годунове предположительно государевым мастером Федором Савельевичем Конем к двум ярусам колокольни был пристроен еще один, после чего колокольня приобрела современный вид и стала самым высоким зданием Москвы того времени.

В 1812 г. французские оккупанты пытались взорвать ансамбль колокольни Ивана Великого при отступлении из Москвы. При этом здание было лишь слегка повреждено и в 1814-15 гг. восстановлено.

В ХХ в. колокольня неоднократно реставрировалась. В 1918 г. колокольня и храм Иоанна Лествичника были закрыты. Сегодня на колокольне находятся колокола XVI- XIX вв., самые известные из них: Успенский (весом более 65 тонн, отлит в 1819 г.), Реут (Ревун, более 32 тонн, 1622 г.), Медведь (1501 г.), Лебедь (1775 г.), Корсунский (1554 г.), Голодарь и др.

В 1992 г. в праздник Пасхи впервые после закрытия зазвонили колокола на колокольне Ивана Великого.

В настоящее время колокольня используется по прямому назначению в дни больших церковных праздников, когда совершаются богослужения в кремлевских соборах, и по особым случаям. Храм в честь прп. Иоанна Лествичника не действует, в здании располагается музей, посвященный истории архитектурного ансамбля Московского Кремля.

Расположена между Соборной и Ивановской (Царской) площадями Московского Кремля и является его композиционным центром. Храм-колокольня почти вплотную с юга примыкает к Успенской звоннице с Филаретовой пристройкой , составляя вместе единый архитектурный ансамбль. Храм Николы Гостунского, расположенные в Успенской звоннице, ныне числится приделом колоколенной церкви Иоанна Лествичника.

Первый храм

Первые сведения о существовании в сакральной топографии Москвы престола во имя преподобного Иоанна Лествичника относятся к году. Летописи сообщают о закладке каменной церкви и о её последующем освящении:

В лето 6837 месяца Маиа в 21, на память святого правовернаго царя Костянтина и матере его Елены , основана бысть церковь каменая на Москве, во имя святого Ивана Лествичника. Того же лета совръшена бысть и священа месяца [сентября] в 1, на память святаго отца Симеона Стлъпника .

Сообщение летописи о возведении храма за три месяца позволяет считать, что церковь была малого размера . Предположительно это был первый Московский храм, освященный во имя преподобного Иоанна Лествичника. Среди многочисленных попыток объяснить выбор посвящения, актуальность сохраняют версии о том что храм был сооружён по обету после удачного бескровного похода на Псков , где скрывался тверской князь Александр Михайлович и о том что преподобный Иоанн Лествичник был небесным покровителем среднего сына великого князя Иоанна Калиты - великого князя Иоанна Иоанновича , который родился в день памяти этого святого .

Указание на то, что храм был "под колоколы" делает его старейшей известной подколокольной церковью . Об объёмном решении храма ныне можно судить только по результатам раскопок года под руководством П. П. Покрышкина, в ходе которых была раскрыта часть сооружения, имеющая граненый внешний абрис. В восточной части внутри были открыты экседра , которая может быть интерпретирована как апсида , и кладка северной и южных стен. Эти фрагменты не дают оснований для реконструкции здания как "средней высоты башнеобразного призматического восьмигранника с закомарами , барабаном и главой " , сделанной по подобию более поздних столпообразных церквей "под колоколы" XVI века. Небольшой фрагмент архивольта, найденный в забутовке фундамента храма-наследника, можно лишь условно относить к храму 1329 года постройки, что не позволяет делать заключений о его наружном убранстве.

Возведение Боновской колокольни

По сообщениям летописи,

тогда же и другую церковь разобраша Иоанн Святый Лествичник, иже под колоколы, созданную от великого же князя Ивана Даниловича в лето 6836, заложиша новую церковь Иоанн Святый не на старом месте .

Это известие стоит сразу после сообщения о разборке старого и закладке нового собора архангела Михаила , происшедшей 21 мая года, из чего можно сделать вывод о начале сооружения нового Иоанно-Лествичницкого храма весной того же года. Его строительство было завершено через 3 года, в году, одновременно с Архангельским собором и церковью Рождества святого Иоанна Предтечи у Боровицких ворот .

Из летописного сообщения о завершении строительства трёх кремлёвских храмов известно имя строителя колокольни - итальянского архитектора Бона Фрязина . Старый храм находился между Успенским и Архангельским соборами и не мог соответствовать по масштабу новым соборам, отчего Бон Фрязин поставил новую церковь примерно по одной оси с предшествующим храмом, но отнёс ее значительно дальше на восток, за линию апсид Успенского и Архангельского соборов. В результате образовалась площадь с трапециевидными очертаниями, главная ось которой проходила по центру главного тронного зала Грановитой палаты и новой церкви Иоанна Лествичника. Строительство новой церкви-колокольни внесло в организацию площади принцип регулярности и центричности .

Новый храм, хотя и следовал в русле образцов архитектуры Ренессанса и итальянской традиции колколен, но отличался рядом новых решений, лёгших в основу развития характерной русской традиции центрических подколоколенных сооружений. Здание Бона Фрязино является столпом в виде "восьмерика на восьмерике" высотой около 60 метров, с храмом на первом ярусе. Каким было завершение столпа неизвестно: реконструкция, предполагающая завершение третьего яруса куполом наподобие завершения собора Московского Высокопетровского монастыря оспаривается. Сравнение с аналогами и анализ изображений столпа на миниатюрах из Лицевого летописного свода 1570-х годов позволяют предположить, что завершение храма должно было быть в виде кирпичного шатра, подобно завершению итальянских кампанил . Храм не был расписан внутри. Снаружи, как и другие постройки итальянских мастеров того времени, храм-колокольня был раскрашен "под кирпич" и украшен белокаменными деталями.

Лета 7108 царь и великий князь велел прибавить у церкви Ивана Великого высоты 12 сажен и верх позлатити, и имя свое царское велел написати .

Надстройку храма-колокольни увязывают с началом строительства нового главного собора - "Святая Святых" - в рамках единого замысла создания в Московском Кремле вселенского духовного центра. Зодчий, надстроивший колокольню, точно неизвестен - указывают имена Ф. Коня или Ивана Вилье. В результате высота столпа вместе с крестом достигла 81 метра, а золочёная луковичная глава - сблизила облик колокольни с русской традицией.

Новый храм - первый многоярусный столпообразный храм "под колоколы" в русской архитектурной традиции - стал знаковым в истории русской архитектуры. Все известные центрические, круглые, восьми- или девятигранные подколоколенные сооружения на Руси построены после него и в той или иной степени находятся под его влиянием. Благодаря колокольне Ивана Великого композиционный принцип доминирующей вертикали получил в дальнейшем развитие в русской архитектуре. На протяжении двух веков колокольня Ивана Великого оставалась самым высоким зданием на Руси. Высота определила и устойчивое наименование храма-колокольни - "Иван Великий". Значение столпа как главной и самой высокой колокольни Московского царства повлияло и на сложение легенды о том, что якобы существовал запрет на строительство церквей и колоколен выше "Ивана Великого". На деле запрещение не находит подтверждения в документах, зато можно найти указания о порядке звона в Москве, который начинался именно с удара колокола на "Иване Великом". В большие праздники на площади собирались толпы людей, ожидавших первого удара большого колокола с Ивановской колокольни. Название колокольни вошло в народные присловья: о высоком человеке стали говорить: "Вырос детинушка с Ивана Великого"; громогласное чтение - подобно тому, как царские указы читались на площади у Ивана Великого - стало называться чтением "во всю ивановскую".

От Романовых до наших дней

По смерти Годунова храмозданная надпись на барабане колокольни была залеплена, но вновь открыта по повелению царя Петра Алексеевича . Возведение нового Московского Гаврииловского храма - "Меньшиковой башни" в году, впервые в России превысившей колокольню Ивана Великого, ознаменовало крутой поворот в русской истории, связанный с реформами Петра I.

Колокольня служила одновременно Успенскому , Архангельскому и Благовещенскому соборам Кремля. Она также использовалась при оформлении Соборной площади во время торжественных событий. В середине XIX века на втором её ярусе устанавливали чаны с водой для фонтанов, а при коронации императора-страстотерпца Николая II на колокольне устроили электрическую иллюми­нацию. При этом всё это время колокольня оставалась открытой для паломников, посещавших кремлёвские святыни. Храм колокольни был возобновлён в году тщанием московских хоругвеносцев. В - годах колокольня была отреставрирована, а на месте древнего храма 1329 года были проведены раскопки. В помещениях колокольни, кроме храма, находилась часть Патриаршей ризницы (с года); под нижним ярусом колокольни жили пономари и сторожа соборов.

Колокольня пострадала после обстрела Московского Кремля в году: восточная и юго-восточная стороны были повреждены снарядами, по стенам было много выбоин и пулевых ран. С года Кремль стал для православных "закрытым городом" - служба в его храмах и колокольный звон на его звонницах прекратились вплоть до падения советской власти. В отличие от соборов и дворцов, колокольня Ивана Великого не стала музеем, но экспонатом в общем музейном пространстве Кремля. При этом постройка была закрыта для посещений. Памятник реставрировался в середине 1950-х и в конце 1970-х годов.

Храм-колокольня был формально передан Русской Православной Церкви в начале 1990-х годов, но богослужения не совершались. В году, после 90-летнего перерыва, в отреставрированную кремлёвскую колокольню вновь допустили посетителей. В декабре того же года было объявлено об открытии музея в колокольне, и вскоре здесь расположился музей истории архитектурного ансамбля Московского Кремля. Одновременно, по состоянию на год, Ивановский храм-колокольня числился действующей церковью в составе Центрального благочиния Московской (городской) епархии .

Архитектура

Аналогии с храмом-колокольней Иоанна Лествичника обнаруживаются в рисунках архитектурных трактатов Кватроченто. Примером может служить столпообразное сооружение с капеллой в одном из нижних ярусов и с колоколом в верхнем в "Трактате об архитектуре" Филарете ( - годы) . Архитектурный замысел, изложенный Филарете, совпадает с принципом соединения храмовой и подколоколенной функций, существовавшим в русской традиции.

Мотивы декора, использованные Боном Фрязином, обнаруживают параллели в постройках Виченцы , Монтаньяны , Болоньи и Феррары , а также городов области Абруцци: Терамо , Атри , Кампли , Коррополи , Кьети . Общий подход к декорации также находит аналогии в итальянских кампанилах (ср. колокольню при церкви Сан-Готтардо ин Корте в Милане , -).

При этом, композиция Ивановской колокольни имеет ряд особенностей, отличающих ее от аналогичных итальянских зданий: во-первых, это редкое для Италии соединение подколоколенной и храмовой функций в одном сооружении; во-вторых, это система внутристенных лестниц и помещений внутри столпа; в-третьих, это акцентированная ступенчатость всей композиции - редкая, но встречающаяся в построении башен над средокрестием в соборах, напримпер в Ломбардии . В итоге Бон Фрязин создал тип сооружения, не существовавший до этого ни в русской, ни в итальянской архитектуре. Осуществив свой проект, архитектор вышел за границы местной традиции, найдя принципиально иные формы сочетания здания церкви с подколоколенным сооружением.

Документы, литература

• Времянник, еже нарицается летописец Российских князей, како начася в Российской земли княжение и грады утвердишася: Вкратце написано , Тр. Вятской УАК , 1905, вып. 2, отд. 2, с. 46.
• Дмитриевский А. А., Архиеп. Елассонский Арсений и его мемуары из рус. истории , К., 1899, с. 96-97.
• РИБ , т. 13.
• Временник Ивана Тимофеева (подгот. к печ., пер. и коммент.: О. А. Державина), М.; Л., 1951, с. 72.
• Яковлева О. А., Пискаревский летописец , Мат-лы по истории СССР , М., 1955, т. 2: Док-ты по истории XV-XVII вв., с. 7-144.
• Максимович Л. М., Путеводитель к древностям и достопамятностям московским , М., 1792, ч. 1, с. 274.
• Отечественные записки , 1821, № 18.
• "Прогулка по Кремлю: Иван Великий", Отечественные записки , 1822, ч. 10, № 25, с. 235-257.
• "Замечания о Иване Великом", Отечественные записки , 1822, ч. 11, № 27, с. 126-131.
• Свиньин П. П., Картины России и быт разноплеменных ее народов: Из путешествий , СПб., 1839, ч. 1, с. 31-35.
• Горчаков Н. Д., "Колокольня Иван Великий в Москве", Моск. ГВ , 1841, № 12, с. 127.
• Снегирёв И. М., Памятники моск. древности , М., 1842-1845, с. 6.
• Рихтер Ф. Ф., Памятники древнего рус. зодчества , М., 1850, табл. L.
• Розанов Н., История московского епархиального управления , М., 1871, ч. 3, кн. 2.
• Истомин Г. И., Ивановская колокольня в Москве , М., 1893.
• Платонов, Путеводитель: Москва и окрестности , М., 1896.
• Забелин И. Е., История города Москвы , М., 1905.
• Кондратьев И. К., Московский Кремль, святыни и достопамятности , М., 1910, с. 102-105, 61.
• Красовский М. В., Очерк истории моск. периода древнерус. церк. зодчества (от основания Москвы до кон. 1-й четв. XVIII в.) , М., 1911, с. 233.
• Скворцов Н. А., Археология и топография Москвы , М., 1913, с. 337-346.
• Нестор (Анисимов) , еп. Камчатский, Расстрел Московского Кремля , М., 1917, с. 19.
• По Москве [под ред. Н. А. Гейнике и др.], М., 1917, с. 176.
• Мордвинов А. Г., "Колокольня Ивана Великого", Академия архитектуры , 1935, № 5, с. 32-37.
• Александровский М. И., Иван Великий (рукопись), 1936, ОПИ ГИМ, ф. 465, ед. хр. 12.
• Рзянин М. И., "Иван Великий", Памятники рус. архитектуры IX-XIX вв.: Кат. выст. , М., 1946, с. 7-8.
• Ильин М. А., "Проект перестройки центра Моск. Кремля при Борисе Годунове", Сообщ. Ин-та истории искусств , М.; Л., 1951, вып. 1, с. 82-83.
• Михайлов А. И., Колокольня Ивана Великого в Московском Кремле , М., 1963.
• Иванов В., Московский Кремль , М., 1971.
• Москва. Памятники архитектуры XIV-XVII вв. , М., 1973.
• Цветаева А., "Сказ о звонаре московском", Москва , 1977, № 7, с. 143.
• Ильин М., Моисеева Т., Москва и Подмосковье , М., 1979, с. 428-429.
• Бондаренко И. А., "Первоначальный облик Ивана Великого", Строительство и архитектура Москвы , 1980, № 8, с. 26-27.
• Бондаренко И. А., "К вопросу о «лествичном» построении ц. Иоанна Лествичника в Моск. Кремле", , М., 1995, вып. 2, с. 110.
• Ильенкова Н. В., "Колокольня Ивана Великого в Моск. Кремле: Исслед.", Охрана и реставрация памятников архитектуры: Опыт работы мастерской № 13 , М., 1981, с. 77.
• Карамзин Н. М., Записки старого московского жителя , М., 1988, с. 313.
• Малиновский А. Ф., Обозрение Москвы , М., 1992, с. 42-43.
• Кавельмахер В. В., Панова Т. Д., "Остатки белокаменного храма XIV в. на Соборной площади Моск. Кремля", Культура средневек. Москвы, XIV-XVII вв. , М., 1995, с. 66-81.
• Подъяпольский С. С., "О первоначальном виде столпа Ивана Великого", Реставрация и архит. археология: Новые мат-лы и исслед. , М., 1995, вып. 2, с. 100-101.
• Подъяпольский С. С., Историко-архит. исследования , М., 2006.
• Баталов А. Л., Московское каменное зодчество кон. XVI в. , М., 1996.
• Балашова Т. В., "Колокольня Ивана Великого в восприятии современников на рубеже XIX-XX вв.", , М., 2008, с. 59-61.
• К 500-летию Архангельского собора и колокольни Ивана Великого Моск. Кремля: Тез. докл. юбил. науч. конф. , М., 2008, с. 80-82.

Использованные материалы

• Баталов А. Л., "ИОАННА ЛЕСТВИЧНИКА ПРЕПОДОБНОГО ЦЕРКОВЬ В МОСКОВСКОМ КРЕМЛЕ (ИВАН ВЕЛИКИЙ)", Православная энциклопедия , т. 25, с. 20-24:
• Страницы сайта Колокольня "Иван Великий" сети сайтов музея-заповедника "Московский Кремль":
• http://ivan-the-great-bell-tower.kreml.ru/history/view/tserk...iy/ - "ЦЕРКОВЬ-КОЛОКОЛЬНЯ «ИВАН ВЕЛИКИЙ»"История города Москвы со ссылкой на ПСРЛ , т. 12, с. 157.

  Петров Д. А., "О происхождении архит. композиции столпа Ивана Великого", К 500-летию Архангельского собора и колокольни Ивана Великого Моск. Кремля: Тез. докл. юбил. науч. конф. , М., 2008, с. 81.